Визуальное в литературе
Лекция 6
Специфика визуального может зависеть от многих факторов, в том числе и от родовой природы литературного произведения. Например, лирике вообще и поэзии в частности иногда отказывают в визуальности как таковой, поскольку предполагается, что поэтический образ можно воспринимать только как сугубо аллегорический или метафорический, т. е. в переносном смысле, как нечто сугубо отвлеченное, а потому не визуальное. Однако сравнение или метафора сами по себе могут быть визуальны (в одном плане или в обоих), не говоря уже о том, что многие лирические произведения ХХ в. направлены в том числе и на буквальное понимание даже переносных образов.
При репрезентации визуального в лирике лирический субъект становится носителем точки зрения в буквальном смысле слова: он именно тот, кто видит внутренний мир произведения, и от его позиции зависит то, что видит читатель
То есть визуальное в лирическом стихотворении — это зримость и наглядность внутреннего мира стихотворения, видимые как для лирического субъекта, так и для читателя. Центральной категорией для анализа визуального в лирике является эксплицитное или имплицитное зрение лирического субъекта, которое может быть как прямым, так и трансгрессивным; как статичным, так и двигающимся (отсюда смена точек зрения); как непрерывным, так и дискретным. Движение взгляда может становиться не только предметом, но и способом изображения.
А основные уровни репрезентации визуального в лирике — это сюжет, образ, композиционно-речевые формы (описания, экфрасис, сон) и аллюзия на жанры визуальных искусств. Реалистическому панорамно-историческому — «гётевскому» — типу визуального в истории литературы противостоит традиция предромантической, романтической и постромантической «трансгрессии взгляда» (Ц. Тодоров), а также модернистская и постмодернистская культура «зрения предельно близкого» (М. Ямпольский), одной из разновидностей которой является так называемое «фасеточное зрение» (В. Набоков), визуально схватывающее реальность одновременно в нескольких различных аспектах.

Джузеппе Арчимбольдо «Библиотекарь» (1562)

В произведениях романтиков панорамно-историческая интерпретация визуального уступает место вербально-оптическим способам одинокого, интровертного, фантазматического сознания, сконцентрировавшегося на рассматривании «предельно близкого» и одновременно предельно для него чужого. Именно такое трансгрессивное зрение предлагает читателю различные модификации так называемых искаженных миров, конструируемых автором по законам фантастики, гротеска или абсурда. М. М. Бахтин обращал внимание на эффекты трансгрессии взгляда, размышляя о природе романтического гротеска, в особенности мотива безумия в литературе. Бахтин пишет:
Этот мотив очень характерен для всякого гротеска, потому что позволяет взглянуть на мир другими глазами, незамутненными «нормальными», то есть общепринятыми, представлениями и оценками. <…> В романтическом гротеске безумие приобретает мрачный трагический оттенок индивидуальной отъединенности.
Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990. С. 47.
Ученый не развивает мысли о «гротескной культуре глаза», однако связывает ее с особым отношением героя и автора к страшному: «Мир романтического гротеска в той или иной степени страшный и чуждый человеку мир. Все привычное, обычное, обыденное, обжитое, общепризнанное оказывается вдруг бессмысленным, сомнительным, чуждым и враждебным человеку. Свой мир вдруг превращается в чужой мир. В обычном и нестрашном вдруг раскрывается страшное».
Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990. С. 47.
Рене Магритт «Портрет Стефи Ланги» (1961)
В определенном смысле мы имеем здесь дело с «культурой антиглаза», или «культурой минус-зрения» (В. Н. Топоров), которая вполне соотносима с понятием романтического «лимита зрения», принадлежащим Н. Я. Берковскому. У романтиков, писал он, «зрению извне представляются одни человеческие лимиты, но нужен хотя бы намек, что не за ними последнее слово, что за областями, ими обведенными, возможны еще и совсем иные». Романтическое «состязание с реальностями» сопряжено здесь с «томлением по самому близкому, которое находится прямо перед их глазами и навеки недоступно им».
Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. СПб, 2001. С. 459.
Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. СПб, 2001. С. 454, 455.
То есть прямая стратегия зрения в литературе предполагает жизнеподобие, панорамно-историческое восприятие и изображение мира, видение внешней действительности, «четкую зримость» предметного мира, целенаправленность описаний и определенность точки зрения наблюдателя. Трансгрессивная же стратегия зрения ориентируется на видение воображаемого мира, предельно «близкое зрение», «лимит зрения», «минус-зрение» или «антиглаз», одинокое, интровертное, фантазматическое сознание, множественность точек зрения на изображаемые явления, события или предмет.
Подробнее о проблематике визуального в литературе см.: Лавлинский С. П., Малкина В. Я. «Визуальное в литературе»: концепция и технология спецсеминара для студентов гуманитарных факультетов // Визуальное во всем: сборник статей / сост. и ред. В. Я. Малкина, С. П. Лавлинский. Вып. 1. М.: Эдитус, 2020. С. 5−38.
Наблюдатель как категория на данный момент не так уж часто становился предметом специального осмысления. Основной здесь является работа М. Ямпольского, однако косвенно этот вопрос затрагивался и в других исследованиях, связанных с проблемами зрения в художественном произведении (М. М. Бахтина, П. А. Флоренского, М. Хайдеггера, Г. Зиммеля, М. Мерло-Понти и др.). В этих работах категория наблюдателя была в первую очередь предметом философской и эстетической рефлексии. Д. А. Махов, опираясь на различные философские работы, сформулировал следующие возможные определения категории «наблюдатель»:

Елена Мартенс «Хитрый наблюдатель»

См.: Ямпольский М. Наблюдатель. Очерки истории видения. М.: Ad Marginen, 2000.
Махов Д. А. Наблюдатель: визуальный лексикон // Наблюдатель искаженных миров: поэтика и рецепция: сборник статей / сост. и ред. В. Я. Малкина, С. П. Лавлинский. М.: Эдитус, 2019. С. 27−48.
  • По П. А. Флоренскому
    «Наблюдатель — субъект восприятия действительности (центр перспективы), которая „ощупывается“ им с определенной дистанции при помощи бинокулярного зрения и преобразуется в образы, целостность и реалистичность (приближенность к действительности) которых прямо зависит от степени его подвижности (двигательности), т. е. „способности к изменениям», а движение наблюдателя можно понимать как «необходимое звено при восприятии зрительного образа в его целостности и полноте его объема, т. е. как реального, настоящего».
  • По М. Хайдеггеру
    «Наблюдатель — реципиент художественного творения, который, любуясь (воспринимая красоту), познает истину (сущность существующего), изображенную (и удерживаемую внутри творения) с достоинством и блеском. Иначе: наблюдатель — реципиент художественного творения, который, любуясь, познает истину, запечатленную с достоинством и блеском».
  • По М. М. Бахтину
    «Наблюдатель (художник) субъект познания реальности, которая воспринимается его глазами посредством исторического видения (способности видеть полноту исторического времени в пространстве) и преломляется в сложном мыслительном процессе как сумма зримого опыта, т. е. сумма географически определенных, становящихся во времени, творчески преобразованных человеком объектов действительности, обладающих конкретным историческим смыслом, познать который и является его (наблюдателя) целью».
  • По Г. Зиммелю
    «Наблюдатель — это человек, который, глядя на руину, видит прошлое в настоящем, а через него и единый трагический образ мира, несущий в своей глубине мрачный антагонизм между эстетическим созерцанием и этической реальностью (т. е. видит в руине запечатленное противоборство духа и природы в душе человека, которое он жаждал бы привести к равновесию создавая архитектурные творения, но которое осмысливается им как невозможное, потому что в результате творение разрушается и исчезает с течением времени, а природа врастает и в разрушенное произведение искусства, тем самым завершая цикл: природа — дух — равновесие — природа)».
  • По М. Мерло-Понти
    «Наблюдатель-художник — обладающий телом субъект особого безоценочного видения (т. е. такого, которое дает видимое бытие тому, что заурядное зрение полагает невидимым), рождающийся в вещах посредством концентрации или наблюдения, т. е. непосредственно воспринимающий вещи (независимо существующие от наблюдателя) пятью чувствами сообразно своей перспективе и позволяющий вещам выражать в его теле свое наличное бытие, и возвращающийся к себе из увиденного, который одержим стремлением раскрыть, с помощью каких видимых средств предмет действительности в наших глазах делается таким, каков он есть, но не стремится подвести объективный итог или дать исчерпывающее онтологическое описание этого предмета, и гармонизирует в художественном творении в ансамбле соответствий все человеческие категории (сущность и существование, воображаемое и реальное, видимое и невидимое), организовывая их по принципу взаимодополнительности, т. е. с учетом сохранения автономной сущности каждой единичной категории».
  • По М. Ямпольскому
    «Наблюдатель — человек, занимающий определенную позицию в пространстве и времени или утративший способность занимать таковую, вынужденный постоянно переходить от „близкого“ видения к „далекому“. <…> Субъект восприятия „оптической иллюзии“ действительности посредством „микроскопического“ (удвоенного) зрения, которое с помощью „медиума“ (выполняющего функцию „исчезнувшего“ наблюдателя) создает движение взгляда и позволяет ему проникнуть „вглубь“ предмета, который сводится к своей „поверхности“».
Если же говорить о визуальном в литературе, для анализа категории наблюдателя нам необходимо, во-первых, подробно описать субъектную структуру текста, определить субъектов действия, речи и носителей точки зрения. Во-вторых, выделить среди них тех, кто обладает точкой зрения в буквальном смысле слова, то есть смотрит и видит (для этого особое внимание уделяется лексике). В-третьих, для каждого субъекта видения необходимо определить его место в пространстве и во времени (которое может и меняться на протяжении произведения) и способы его взаимодействия с миром (пассивное/активное/созидательное/разрушительное и т. п.). В-четвертых, надо понять, кто именно доносит до нас картину мира (картины мира) в произведении: сам наблюдатель или кто-то еще, т. е. как субъекты видения соотносятся с субъектами речи.
Наконец, благодаря всему этому мы можем увидеть художественный мир с точки зрения наблюдателя, что позволит нам более корректно проанализировать визуальные аспекты данного произведения, а следовательно, лучше понять его смысл, что и является главной целью не только филолога, но и любого грамотного читателя. Но В. Набоков не случайно считал, что читатель должен быть зрителем: чтобы читать, надо понимать, а чтобы понимать — надо видеть. В тексте это функция наблюдателя, а за пределами текста — наша.
М. Д. Самаркина определяет фотографическое как «тип визуального в литературе, воспроизводящий различными грамматическими, стилистическими и поэтическими способами поэтику фотографии как таковой, ее дискретности, замкнутости, трансгрессивности, кумуляции, статичности, первичности по отношении к воспроизводимой реальности. Типы функционирования фотографии в тексте зависят от их структурного положения. Так, мы можем выделить фотографию как тему, фотографию как образ, фотографию как дискурс и фотографию как тип поэтики. <…> Фотографическое — это особый тип мирообраза, отличающийся от обыденного.

Анри Картье-Брессон «За вокзалом Сен-Лазар» (1935)

См., например: Самаркина М. Д. Фотографическое в лирике: постановка проблемы // Вестник РГГУ. Серия: Литературоведение. Языкознание. Культурология. 2018. № 2−1 (35). С. 20−27.
Использование визуальных практик фотографии, искажающих привычное зрение, в художественном тексте позволяет авторам создавать наглядные образы гротескного, абсурдного и фантастического».
Кадр из фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь» (1927)
И. А. Мартьянова говорит о том, что неверно связывать кинематографичность только с влиянием кино на литературу, т. к. ее можно рассматривать как принцип поэтики вербального текста. Она предлагает следующее определение литературной кинематографичности:
Это характеристика текста с монтажной техникой композиции, в котором различными, но прежде всего композиционно-синтаксическими средствами изображается динамическая ситуация наблюдения. Вторичными признаками литературной кинематографичности являются слова лексико-семантической группы «Кино», киноцитаты, фреймы киновосприятия, образы и аллюзии кинематографа, функционирующие в тексте. Кинематографичный тип текста подчеркнуто визуален в самом характере своего пунктуационно-графического оформления и членения.
Мартьянова И. А. Киновек русского текста: парадокс литературной кинематографичности. СПб: Сага, 2001. С. 9.
Также она замечает:
Глубинная кинематографичность идиостиля имеет функционально-смысловую основу. Она обусловлена не только и не столько влиянием кинематографа, сколько самой потребностью автора динамизировать изображение наблюдаемого, столкнуть, остранить его фрагменты в парадоксальном монтажном сопряжении, его желанием руководить восприятием читателя-зрителя, осуществляя неожиданные перебросы в пространстве и времени, варьируя крупность плана, сжимая или растягивая время текста.
Мартьянова И. А. Киновек русского текста: парадокс литературной кинематографичности. СПб: Сага, 2001. С. 9.
Кинематографичность она рассматривает как одну из доминант идеостилевого развития литературы ХХ в.
Запишитесь на курс, чтобы выполнить задания и получить сертификат
Присоединяйтесь к чату курса
Интермедиальность художественного произведения
Курс рассматривает взаимодействие различных искусств: словесного, визуального, музыкального.
Разберемся, как начиналось выстраивание системы искусств и какими способами различные виды искусств могут взаимодействовать друг с другом.
  • Что вы получите

    • 13 уроков с видеолекциями
    • Авторская подача: просто и понятно
    • Свободное расписание: нет дедлайнов и сроков сдачи заданий
    • Все материалы доступны сразу, можно начать обучение в удобное время
    • Контрольные задания с автоматической проверкой после каждой темы
    • Профессиональное видео
    • Быстрая связь с техподдержкой
    • Сертификат о прохождении курса
  • Зачем

    • Узнать, как развивалась и формировалась система искусств
    • Как можно соотносить и сопоставлять между собой произведения различных видов искусств
    • Запомнить некоторое количество сложных слов и важных имен
    • Интересно провести время и расширить кругозор, слушая лекции

Запишитесь на курс, чтобы выполнить задания и получить сертификат. Вы получите доступ немедленно. Это бесплатно

Находясь на сайте, вы даете согласие на обработку файлов cookie. Это нужно для более стабильной работы сайта