Серьезность vs ирония (игра):

Виднейшие практики постмодернизма в архитектуре, такие как Роберт Вентури, Морис Кюло, Леон Крие, Альдо Росси, Антуан Грюмбах, сформулировали его следующие постулаты:

Особо пристальному надзору подвергаются идеологические конструкции — они девальвируются в дискурсе постмодерна.

Повальное господство вещевого фетишизма в капиталистическом обществе перекликалось с засильем советского идейного мифотворчества. Создатели соц-арта прекрасно понимали пустоту, лживость и лицемерие официального искусства, стоявшего на службе тоталитарного режима. Используя и перерабатывая одиозные клише, символы и формы этого искусства и расхожие мотивы советской политической агитации, соц-арт развенчивал в игровой, зачастую эпатирующей форме их истинный смысл, пытаясь освободить зрителя от идеологических стереотипов.

Постмодерн разделяет принцип десакрализации «высокого» искусства через включение повседневных простых объектов в план художественной рецепции; породил всплеск неодадаизма после Второй мировой войны. Если огрубить, очевидна общая этическая интенция у дада и поп-арта: сортируя искусство, находя ему место на шкале ценностей — высокое/низкое, правильное/неправильное, дегенеративное/нормативное, свое/инаковое, — формируется логика, продолжающая традицию авторитарного судящего мышления, европофаллоцентричного, маскулинного и патриархального, сакрализирующего искусство, присваивающего знание о нем.

В обществах, основанных на иерархии, градации, суду и приговору подвергается не только искусство, но и люди: разного «рода», касты, класса, антропологии и т. п. Культура, которая зиждется и формирует самоидентичность на четких бинарных оппозициях, совершает тотальное суждение о человеке, искусстве, объекте, маргинализируя повседневное, личное, интимное, не допуская его в план общественного и тем более «высокого» искусства, поскольку у последнего «высокая» роль — просвещать, учить, сообщать о ценностях и целях. Обычно эти категории связаны с суперпозицией «Сверх-Я», властным подавлением и насаждением нормы или идеологии.

Визуальная культура постмодерна деиерархизирует мир искусства, общество, направленное на старое имперское величие (дворцы и живопись), за счет включения предметов повседневных (инаковых), неценных, утилизированных и обыкновенных. Это логика горизонтальных отношений художника и зрителя, художника и его материалов. Концепция «произведения искусства» уступает место «объекту» или «арт-объекту» — предмету, который рефлексивно указывает (автоматически вскрывая) на конвенциональные границы, которые устанавливает общество, галерея или художник, идеология, коммерческий рынок и т. п.

Несколько позже арт-объекты станут частью инсталляций, городского дизайна и др. Их важная роль — коммуникация со зрителем. Дистанция и ирония становятся неотъемлемой частью метода поп-арта и метода постмодернизма, испытывающего подозрение по отношению к серьезности и проводящего критическую работу по разоблачению норм.

Эта логика указывает на причастность художников к новой эпохе — эпохе, которая сложилась после Второй мировой войны вследствие модернизма, после него и из-за него. Новое эстетическое сознание было направлено на работу с социальной средой 1950–1960-х гг., в которой бурлили новые поколения. Примечательно, что и сами работы художников позже обретут рецепцию в теоретическом плане, то есть художники задавали некий новый угол взгляда на современность, обнаруживающий механизмы капиталистического рынка, продюсирования грез и желаний.

Десакрализация, остранение, коллаж — эти принципы важны как принципы критической дистанции и отражают мозаичную культуру логики посткапитализма.

Новая визуальность как тотальная критика капитализма, посткапитализма и дискурса власти: работы братьев Чепмен исследуют различные метанарративы, в которых любые глобальные структуры понимаются как структуры дегуманизации и тоталитаризма. Метод их иронии прорабатывает установки культуры.